|
|
|
ВведениеЛучше всего о том, что случилось в конце июля 1741 года, рассказывает сам капитан Алексей Чириков в письме к Дмитрию Яковлевичу Лаптеву. Письмо это было случайно обнаружено в одном из дел бывшей комиссии о коммерции, а именно, в деле о проверке расчетов с разорившимся таможенным откупщиком Шемякиным, относящемуся к 1763-1765 годам и опубликовано в Русском Вестнике за Май 1888 года. "Милостивый Государь мой и друг Дмитрий Яковлевич! О несчастливом нашем мореплавании доношу: отправились мы из здешней гавани вместе с господином Капитаном Командором Мая 29 числа, а 20 числа Июня при обычных на здешнем море всегдашних туманах стал великий ветр которым нас разлучило с господином Капитаном Командором и по утишению сильнаго ветра искал я его определенное время, точию сыскать не мог. И поныне он господин Капитан Командор со своим судном и сюды не возвратился - статное дело ежели не в несчастья, то остался негде зимовать; а по разлучении с ним господином Командором принужден был следовать в надлежайший нам путь один; и, переплыв отсюда близко полпути, тысячи верст, получили землю, которая у себя берега имеет, можно вменять, что неприступные, а именно, везде каменные и крутые; и близ самых берегов море имеет глубину великую; однако же, необходимо надлежало мне об обстоятельствах оной проведать, чего ради послан от меня с десятью человеками Аврам Михайлович Дементьев на лангботе; точию общим моим и его несчастьем он к нам со всеми людьми не возвратился, и ожидая его к себе шестеро сутки, по присутствию всех офицеров, рассуждая, что не возвращается к нам за повреждением лангбота, послал на имеющейся при судне последней малой лодки, мастеровых людей для починки а для свозу их послан боцман Сидор Савельев, понеже он, сожалея посланных прежде людей, сам о посылке своей просил, но по несчастью и он сам четверть к нам не возвратился, а послан был весьма в удобную погоду; а на другой день из того места в которое посланы наши суда и где раскладыван был почти беспрестанно огонь, о котором мы чаяли, что держат посланные от меня служители, - вышли две лодки и гребли к нашему судну, точию к нам не приближались так, чтобы можно хотя б лицо людей рассмотреть, но издали на судно наше посмотрели, встав на ноги, прокричали "агай, агай" и с великим поспешеньем возвратились и сильно погребли в прежнее свое место. Тогда мы рассудили, что посланные от нас, конечно, в несчастьи, ибо тогда уже настали осьмыя сутки, как послан был от меня Аврам Михайлович; и знатное дело что от тамошних жителей, по обыкновенному их бесчеловечному суровству, побиты или задержаны, однако ж мы еще ожидали после выезду тамошних жителей часов 18 и, не дождавши пошли в путь свой и только осмотрели чай земли верст с пятьсотъ..." История первоисточников сама по себе интересна. А.Соколов пишет, что подлинные журналы и карты были в 1754 году отосланы в Иркутск сибирскому губернатору Мятливу, и оттуда в 1759 году пересланы тобольскому губернатору Соймонову "...и теперь содействием господина ген-губернатора Восточной Сибири Н.Н.Муравьева отыскиваются на месте...". Но не отыскались. Полагают, что эти документы истреблены бывшим в 1788 году в Тобольске пожаром [2]. Существуют две копии журнала "Св.Павла" и "дневник" Алексея Чирикова, которым пользовался американский исследователь F.A.Golder, принимая его за оригинал. Но сравнивая текст копии журнала и "дневника" видим, что "дневник" - точная копия комментариев из бортового журнала, где опущены почасовые данные о направлении ветра, скорости судна. Мы считаем, что вероятнее всего, "дневник" - это урезанная третья копия бортового журнала. Копии хранились в архиве Академии наук СССР (фонд 21 Миллера, опись 5, дело №58) и в Центральном Государственном Архиве Военно-Морского флота в Санкт-Петербурге (фонд №913, архив гидрографии, единицы хранения №126, №127). Бортовой журнал составлен в виде таблицы (Рис. 1)
Рис. 1. Страница бортового журнала за 17 июля В первых колонках дается время, направление ветра, направление движения, дрейф, скорость. Далее идет описание того что происходило в каждый час. Крайняя правая колонка - "Усмотрение мест и прочего". Нижняя часть - навигационная информация на начало и конец дня. Скорее всего, обе копии переписаны одним и тем же человеком - почерк очень похож в обоих документах. В конце копий есть приписки другими почерками. Копия из архива Академии наук СССР: "c подлинного читал штюрман Иван Елагин. С подлинного читал морского шлехетного кадетского корпуса гардемарин Семен Кандратьев" Копия из военно-морского архива: "c подлинного читал штюрман Иван Елагин. \ С подлинного читал морского шлехетного кадетского корпуса математических навигаций наук подмастерья Петр Страхов" На "Св.Павле" Иван Елагин был штурманом, затем стал мичманом, а потом, в 1743 году был произведен в лейтенанты в награду за эту экспедицию[2] (А.Соколов "Северная экспедиция 1733-43 гг., стр.271). Из этого видим, что копии, вероятно, сделаны где-то между 1741 и 1743 годами, поскольку Иван Елагин подписывается здесь как штурман. Это важно отметить, поскольку тем самым мы исключаем более позднее изменение текста журнала. Кроме копий
судового журнала существует подлинный отчет Алексея Чирикова в
адмиралтейскую коллегию. Но этот отчет нам не так интересен,
поскольку многие подробности в нем опущены.
Идея была простая - проложить по журналу путь корабля от встречи с Американским побережьем до того момента, когда Чириков принял решение возвращаться, откладывая по пути пеленги. За счет привязки к местности оценивать течения и неточности измерения скорости и направления движения. Основываясь на данных о направлении и скорости современных течений и рассчитав время приливов и отливов, мы надеялись получить точное место, где произошла потеря шлюпок. Задача усложнялась тем, что в то время для навигационных измерений использовались приборы, дающие значительные погрешности. Очень хороший обзор этих погрешностей приводит капитан 2 ранга Г.К.Шумейко в книге Дмитрия Лебедева. Время мерили только при помощи песочных часов («склянок») двух типов: на полчаса и на полминуты, что делало совершенно невозможным инструментальное определение долготы. Пройденное расстояние рассчитывалось по скорости судна, которую измеряли каждый час, а иногда и раз в полчаса, бросая с кормы лаг, состоящий из дубовой дощечки, плавающей на воде на ребре, и тонкого линя, размеченного на узлы по 50,7 фута. Число узлов выбежавших за корму за полминуты соответствовало скорости судна, выраженной в узлах (морских милях в час). Погрешность измерения могла достигать 10-25%. Курс судна определялся по магнитному компасу. Поправку на магнитное склонение определяли ежедневно, сравнивая табличный азимут солнца при восходе и заходе с наблюдением по компасу, и этой поправкой корректировали все курсы и пеленги. Такие исправленные показания назывались показания по "правому" компасу. Точность взятия пеленгов на судне в качку могла быть в пределах 10-15%. В эту поправку также входил дрейф - боковой снос судна во время движения. Ошибок во всех этих расчётах мы в журнале не нашли ни одной. Мы постарались показать эти погрешности при откладывании пеленгов, несколько уменьшив погрешности, которые дает Шумейко, поскольку из точности многих пеленгов, сделанных Алексеем Чириковым можно заключить, что он очень хорошо владел этими инструментами, и погрешность угла на расстояниях до 8 морских миль была не больше чем 5º. Короткие расстояния до 10 морских миль Чириков также оценивал очень хорошо. Высота солнца определялась "град-штоком", представлявшем собой размеченную рейку, по которой передвигалась поперечная крестовина. Градшток приставляли одним концом к глазу, направив рейку другим концом на горизонт под солнцем, и передвигали поперечину так, чтобы ее верхний конец коснулся нижнего края солнца. Деления рейки соответствовали углу высоты солнца. После этого по формуле Широта = 90º - Меридиональная высота светила + склонение светила получали широту места с точностью в среднем ± 5-10'. Но все сильно зависит от погоды, качки и состояния человека. Точность измерения широты можно оценить из анализа записей журнала за 15 июля, поскольку по пеленгам за этот день можно точно определить место, где они увидели землю. В полдень этого дня Алексей Чириков провел обсервацию и определил широту 55º41'. В 3 часу пополуночи он откладывает первые пеленги, от которых прокладывая маршрут судна в обратную сторону на 15 часов мы получаем расчетную точку, которая должна быть в районе 55º41'. Однако наша расчетная точка попадает на 54º58'. Скорость течений в этом районе до 0.5 узла. Даже если учесть, что течение все 15 часов было с этой скоростью и в одну сторону, оно даст отклонение на 7.5 минут. Следовательно, ошибка обсервации составила 35.5'. Немногочисленные другие обсервации, точность которых мы в состоянии хотя бы примерно оценить, дают меньшие ошибки. Поэтому будем исходить из предположения, что данная погрешность близка к максимальной, и используем ее для ограничения зоны поисков. 24 июля Чириков проводит обсервацию в районе места потери шлюпок и указывает широту 57º51'. Соответственно район поисков может быть ограничен 57º22' - 58º27'. Видим, что обсервации не могут точно указать место потери шлюпок, поэтому в нашем анализе мы решили основываться в большей степени на пеленгах и расчетном маршруте судна. Для избежания путаницы все даты сохранены в том виде, в котором они встречаются в бортовом журнале. Например, день 15 июля по морскому календарю начинается в полдень 15 июля и заканчивается в полдень 16 июля по гражданскому, причем, по местному, астрономическому времени. В процессе изучения проблемы мы ознакомились с работами и заключениями большинства предыдущих исследователей, начиная с А.Соколова. Авторами выдвигались самые различные предположения, от залива Ситка[3], до бухты Surge[7]. Самой детальной и аргументированной работой считаем книгу Д.Лебедева и Г.Шумейко[5]. Ниже приводим наши комментарии на две работы предыдущих исследователей. |
| Контакт | В начало текста |
